О современных детях, гаджетах и ретроградном Меркурии:

Маргарита Лупандина много лет работает с детьми, в настоящее время руководит театральной студией «Своя территория» Белгородского центра народного творчества. В беседе с журналистом пресс-службы Центра Маргарита Николаевна рассказала о даруемой театром внутренней свободе, независимости от гаджетов и поделилась секретами воспитания в условиях современного мира. 

– Здравствуйте, Маргарита Николаевна. Расскажите, пожалуйста, немного о себе и о том, как Вы пришли в эту профессию.

– Здравствуйте. Дело в том, что все свое детство я провела в театральной студии, после этого я, естественно, поступила в институт культуры, отучилась там и, как следствие, стала педагогом дополнительного образования, а именно театральной студии. Это и есть мое любимое занятие, любимая работа с самого детства. Наверное, это призвание.

– Вы работаете в основном с детьми, причем с детьми разных возрастов. Скажите, а с какой возрастной группой сложнее всего работать?

– Конечно же, у каждой возрастной категории детей есть свои нюансы. Лично мне тяжелее всего почему-то работать с первоклассниками, то есть с детьми, которые закончили уже садик, но еще, скорее всего, не до конца прошли школьную адаптацию.

– Насколько разбросан возрастной диапазон у детей в «Своей территории»?

– В этом году моей самой младшей – Кирочке – шесть лет. Максимальный возраст сейчас 13 лет. То есть, как видите, у нас несколько возрастных категорий.

– Но это предел или это просто так сложилось? От какого возраста Вы бы взяли ребенка и до какого, чтобы с ним заниматься?

– Мне очень нравится работать с детьми 14-ти лет, с подростками. Обстоятельства сложились так, что я набрала детей немного другого возраста.

– Расхожее мнение гласит, что не столь сложно и страшно работать с детьми, сколько с их родителями. У Вас это тоже так?

– Знаете, мне очень повезло с родителями (когда я так говорю, то обычно на всякий случай стучу по дереву) и не только в этот раз. Мне всегда попадаются хорошие родители и вообще мне по жизни попадаются хорошие люди.

– Хороших людей окружают хорошие люди.

– Хочется верить, что заслужила. В общем, у меня не бывает стычек с родителями: если я чувствую, что что-то может пойти не так, то я сама первая всегда звоню родителям, и мы разговариваем, чтобы дело не доросло до большого конфликта. То есть я стараюсь сгладить возможные конфликты на корню.

– Собственно, следующим вопросом должен был стать вопрос о конфликтных ситуациях в коллективе, но стало ясно, что Вы их не допускаете.

– Да, я стараюсь их не допускать, и вообще, в группе моих разновозрастных детей сложился дружный коллектив.

– Даже несмотря на такую разницу в возрасте?

– Да. Дети постарше сами, без моих указаний заботятся о детях маленьких. Мне не приходится ничего об этом говорить, но я думаю, что это происходит от воспитания и от того, что в их семьях есть маленькие дети, их сестры и братья. Получается, что в них уже заложена привычка думать о младших детях, а от этого идет хорошее взаимодействие между детьми в коллективе, несмотря на разницу в возрасте.

– А вот, собственно, подростки? Определение лидера, какое-то соперничество между подрастающими девушками, желание быть на первых ролях – такого тоже нет?

– В начале занятий было и такое, но сейчас такого нет. Я им постоянно объясняю, что сначала в одном спектакле или сценке кто-то главный персонаж, но в следующий раз я поставлю на ведущую роль уже не этого ребенка, а другого. У нас не может быть такого, что кто-то один все время на главных ролях, а остальные второстепенны. Все знают, что если сейчас они на втором плане, то в следующий раз они будут на главных ролях. Я не выделяю никого, потому что для меня они все равны.

– Давайте перейдем к более приятному. Расскажите, какие самые позитивные моменты дарят Вам подопечные. Что больше всего радует?

– Как ни странно, но больше всего радуют мелочи, если честно. Допустим, у меня есть дети с речевыми проблемами, я знаю, что они занимались у логопеда. Я стараюсь каждое занятие уделять внимание сценической речи. Занятие идет полтора часа, но даже если мы что-то мощное репетируем, и нет времени, то, как минимум, двадцать минут будет уделено сценической речи. Меня радует, что дети, которые пришли ко мне в сентябре с речевыми проблемами, сейчас показывают хороший результат. Мы начинали отрабатывать скороговорки, и они у них вообще не шли, даже такие элементарные как «Шла Саша по шоссе…», но сейчас они проговаривают все четко. Для меня это результат. Я считаю, что это моя заслуга. Мы уж вышли на определенный уровень хотя бы по речи, а ведь это первый год занятий с этими детьми. Это первый момент. Во-вторых, в этом году меня очень порадовал День Победы, когда дети были на нашей большой сцене впервые. У нас было небольшое стихотворение, посвященное 9 мая, но тем не менее они вышли уверенно, сдержанно, никто не запнулся, не растерялся, четко, с выражением, как мы репетировали, на полный зал они рассказали стихотворение. Для меня это тоже достижение, что они не постеснялись, хотя первое выступление, дебют, у каждого проходит по-разному.

– Сейчас модно, если, конечно, слово «модно» сюда подходит считать все терапией. Посоветовали бы Вы родителям, у которых дети с различными расстройствами, допустим, аутического спектра заниматься в такой сфере или нет?

– Заниматься с такими детьми – я называю их дети-солнышки – нужно, но я пока с такими детками не занимаюсь, потому что я очень эмоциональный человек. Мне тяжело видеть это так близко и часто. Для меня мой коллектив детей – это мои дети. Если я кого-то долго не вижу, если, например, на каникулах кто-то уехал, я начинаю скучать, если у кого-то поменялась прическа, я обязательно это замечу. Конечно, с детьми такими, с детьми-солнышками, заниматься нужно, лично я пока я не готова к этому, но вообще в целом заниматься необходимо.

– Мы уже начинали говорить о том, как Вы строите свои занятия, о том, что они начинаются со сценической речи, а теперь расскажите вкратце, как они проходят. Сначала сценическая речь, а потом?

– Занятия у нас строятся всегда по-разному в зависимости от целей, которые я преследую. Например, если у нас близится выступление, то большая часть занятия будет посвящена репетиции этого мероприятия, но – повторюсь – сценическая речь будет обязательно, хотя бы для того, чтобы подготовить голос к репетиции. Также у нас есть занятия по сценическому движению, по актерскому мастерству и репетиции спектаклей, сценок, стихотворений. Очень многое зависит от даты, потому что выступления приурочены к дате, и от поставленных целей.

– Как Вы подбираете материал? У вас есть свои секреты, методики, наработки, которыми не жалко поделиться?

– Я стараюсь брать такие произведения, которые будут интересны детям, то есть актуальные, иначе им неинтересно будет выступать. Детей обязательно нужно заинтересовать. Обязательно должна быть новизна, но и при этом и глубина, какой-то внутренний контекст. Если берем стихи, вот как это было к 9 мая, то они должны быть очень эмоциональными либо с глобальным внутренним подтекстом. Я люблю трогать эмоции людей: если это глубокое стихотворение, то зрители должны плакать, если это юмористическая сценка, то она должна быть выразительна настолько, чтобы люди действительно смеялись. Люди должны сопереживать, а не просто смотреть.

– А что вызывает эмоциональный отклик в Вас? Любимый писатель, любимый поэт?

– Я не отвечу на этот вопрос: у меня нет такого, особенно любимого. В зависимости от ситуации скорее. Сейчас я работаю в Центре народного творчества: хоть у нас театральная студия и называется «Своя территория», но все равно мы, безусловно, являемся частью Центра. Условия, в которых я работаю, накладывают свой отпечаток: сейчас я стараюсь делать больше мероприятий в народном стиле, потому что это специфика места моей работы. Соответственно, и вдохновляюсь образцами русского народного творчества, сказками.

– Любая мама – своего рода аниматор для ребенка. Можно ли ввести какие-то театральные наработки в быт? Организовать своего рода театральную студию на двоих-троих? И нужно ли?

– Это совершенно верно: каждая мама – это аниматор для ребенка с его младенчества: когда кормит,– развлекает, когда одевае,– развлекает. Здесь театр и жизнь неразделимы, настолько тесно они переплетаются в повседневном быту.

– Вы много лет тесно работаете с детьми. На Вас это не могло не оставить отпечатка. Какой он? Если посмотреть в начало пути и на то, к чему Вы пришли сейчас: характер, мировоззрение поменялись?

– Я стала более сдержанной и, наверное, я стала более понимающей. Теперь я делаю так: прежде, чем задать вопрос, я ставлю себя на место этого человека. Особенно это касается детей, потому что они очень ранимые. Я стала более обдуманно говорить, потому что дети все воспринимают всерьез и не доверяют тому, кто бросает слова на ветер: если сказала, надо сделать. Я стараюсь быть человеком слова во всем, что от меня зависит. В этом году – я надеюсь, что у меня все получится – собираемся ехать с нашим коллективом в летний лагерь в августе. Я не говорила детям до последнего, но вот сейчас, вроде бы, этот вопрос более-менее решился. Конечно, дети очень рады и я тоже.

– Про конфликты мы говорили, а как быть с ситуациями, когда ребенок расстроился, у него не получается, расплакался? Бывает?

– Бывает. У меня даже есть один очень эмоциональный ребенок, и он реагирует на погоду. Метеозависимый ребенок. Я уже понимаю, что если у меня занятия, а погода плохая, то будут слезы. Вообще, все зависит от ребенка, все индивидуально. Конечно, в этот момент я стараюсь подойти, но вообще надо смотреть по ситуации: успокоить, обнять, пожалеть. Я стараюсь все это делать, скажем так, по-мамски. Бывают обратные ситуации, когда ребенка наоборот лучше на время оставить в покое. Иногда кажется, что на занятие влияет ретроградный Меркурий, иначе не скажешь (смеется). Действую по ситуации.

– Бывают ли дети, которые вообще никак не походят для занятий в театральных студиях или абсолютно любого можно увлечь, раскрепостить?

– Если у ребенка нет желания, то, на мой взгляд, бессмысленно вести его в театральную студию. Самое первое, что должно быть – это желание ребенка. Во-вторых, должно быть желание родителей, хотя бы кто-то из взрослых в семье должен быть обязательно заинтересован в том, чтобы ребенок занимался. Сейчас я понимаю, что моих репетиций мало. В следующем году мы будем строить занятия по-другому, и я буду чаще видеть детей, больше с ними заниматься. В этом году, я знаю, что и родители тоже, особенно, если мы готовимся к мероприятию, занимаются с детьми дома.

– А в плане физической вовлеченности, допустим, сшить костюм, помочь с подготовкой декораций? Как родители относятся к этому? И есть ли это у Вас?

– В Центре народного творчества есть костюмерная, но если костюм большеват или его еще как-то нужно привести в порядок, то я отдаю костюмы родителям. Они берутся за это с радостью, никто мне не отказывал. Так что, да, – они помогают мне с костюмами. Такого, чтобы мы сами делали декорации, у нас еще не было, но реквизит совместными усилиями вместе с родителями мы делаем. У нас тесный творческий союз.

– Говорят, что раньше дети были другие. Это правда?

– Думаю, да, дети отличаются. Сейчас стали дети более продвинутые, вот в чем дело. Технически да и умственно, на мой взгляд, более развитые. Это хорошо, почему бы нет. Дети стали более активные, поэтому каких-то минусов в современном поколении я не вижу, если честно. Может быть, чуть-чуть страдает воспитание: раньше дети были более дисциплинированные, но это единственный недостаток. Опять же, если у ребенка есть желание, то он будет всегда приходить на занятие с удовольствием и будет дисциплинирован во время репетиции. Дети же они тоже не роботы, им нужно и бегать, и прыгать, и шуметь, выражать каким-то образом свои любые эмоции.

– Камень преткновения: гаджеты. Вы замечаете зависимость детей, которые у Вас занимаются, от гаджетов? Или у Вас телефоны сдают на входе?

– Если я отвлеклась, они могут взять телефоны, но вообще я стараюсь, чтобы на репетиции телефонов ни у кого в руках не было. Это, мне кажется, болезнь XXI века: гаджеты у детей, и от этого никуда не деться – все равно ручки тянутся, как ни крути, но здесь они тянутся в меньшей степени, потому что дети заняты интересным делом.

– Все профессии важны… В чем особенная важность Вашей? Ваша особая миссия.

– Я могу сказать на своем личном примере: я пошла в театральную сторону, когда мне было лет девять-десять. До этого я была чрезмерно скромным ребенком: до такой степени, что, зная ответ, боялась поднять руку на уроке. Сейчас ко мне ходит такой ребенок, которого не видно и не слышно в школе, он очень закрепощен, но он приходит в театральную студию – и здесь он совсем другой: он наравне со всеми читает стихи, участвует в сценках. Учителя видели одно из наших мероприятий и были удивлены: в школе они крайне редко слышат голос этого ученика, но я-то знаю его как активного ребенка. Видимо, я даю детям уверенность в себе, какое-то раскрепощение, что поможет им в дальнейшем. Я вспоминаю себя в детстве и понимаю, что без театральной студии я никогда не состоялась бы как педагог.

– Вашим начинающим коллегам какой бы Вы дали самый важный совет, которого, может быть, Вам не хватало в начале Вашего пути?

– Дерзать. Всегда быть уверенным в себе и целеустремленным; обязательно доводить все начатое до конца и ничего не бояться.

– А Ваш девиз?

– Самая главная в жизни профессия – быть человеком.

– Если бы так случилось, что была бы возможность поставить любой спектакль, то есть абсолютно без всяких ограничений, что бы Вы выбрали?

– Дело в том, что есть театралы, но я не совсем театрал: я режиссер-постановщик культурно-досуговых программ по профессии, и нас учили самостоятельно писать сценарии. Для меня главное – выразить свои эмоции, идеи. Я не только режиссер и педагог дополнительного образования, но и сценарист. Когда у меня есть возможность придумать что-то самостоятельно и воплотить это в жизнь, то для меня это наиболее важно.

– В таком случае: если бы Вам дали возможность воплотить абсолютно любой Ваш сценарий, то что бы это было?

– У меня есть мечта сделать новогодний спектакль, но опять-таки: он не должен быть чей-то. Он не то чтобы должен быть мой авторский, возможно, это будет коллективное творчество. Я не люблю обычные пьесы. Обычная пьеса мне не интересна, потому что это не мое видение, а когда ты написал сценарий самостоятельно, то ты видишь, как его не просто воплотить – как его оживить. Тогда ты четко знаешь, какие цели преследуешь и что хочешь донести до зрителя. Это моя профессия, меня так учили.

– Будем надеяться однажды увидеть всё-таки Ваше новогоднее представление, а теперь, пожалуйста, несколько слов о «Своей территории» и о том, почему следует отдать ребенка именно сюда.

– Хотя бы для того, чтобы ребенок не сидел дома в гаджетах, его следует сюда отдать. Родители зачастую сейчас очень заняты, родители работают, а дети после уроков предоставлены сами себе. В этом плане, может быть, я даже молодец, потому что свою работу я начинаю с того, что иду за детьми в школу, забираю их, привожу на занятие (это я сейчас о первом классе веду речь) и после занятия я их отвожу обратно к школе. Дети заняты делом, хотя бы для этого их надо привести в театральную студию. Я сама с детства ходила не только в театральную студию, но и в другие кружки, на танцы, и я не понимаю, как может ребенок не ходить хоть в какую-то студию, в кружок, для меня это дико. Мои дети с раннего детства занимаются в разных кружках.

– Можно тут поподробнее: Ваши дети тоже в театральной студии?

– Нет, по моим стопам они не пошли. Моя младшая дочь, ей четыре годика, в этом году занимается художественной гимнастикой. Старшая моя дочь, ей уже двенадцать лет, с трех с половиной лет занимается в ансамбле народного танца «Калинка». Бывают такие ситуации, что нужна помощь моих детей, например, в записи фонограммы, если они подходят по голосу, или был такой момент, когда «Своя территория» только создавалась,– не хватало детей для выступления, тогда мои дети тоже приходили и выступали.

– Маргарита Николаевна, большое спасибо за столь содержательную беседу. Всех заинтересовавшихся приглашаем в «Свою территорию». Телефон для справок: 89050402597

Автор материала и интервьюер Юлия Перешнева