Свое суждение имел: жизнеописание А. В. Никитенко:

Кряженков, А. Н. Свое суждение имел: жизнеописание А. В. Никитенко / А. Н. Кряженков. – Белгород6 КОНСТАНТА, 2019. – 340с. : ил.

Профессор Петербургского университета, академик русской словестности, мемуарист, уроженец Белгородчины Александр Васильевич Никитенко (1804 – 1877) написал обстоятельную автобиографию – « Моя повесть о самом себе и о том, «чему свидетель в жизни был» («Записки» и «Дневник»).

Жизнь его и творчество исследовали многие публицисты и ученые в монографиях и книгах. Тем не менее, в богатой превратностями судьбе бывшего крепостного Никитенко остались «белые пятна», он является одной из неоднозначных фигур в истории литературы и общественного движения России ХIХ столетия.

Автор документального повествования, журналист и писатель А. Н. Кряженков в ходе многолетних разысканий выявил новые документы, малоизвестные и изобразительные материалы, сопоставил мнения и факты и без идеологического пристрастия рассказал о жизни и судьбе Никитенко. В результате перед нами предстал живой, увлеченный человек и ученый, многогранная личность со своими убеждениями, отношением к окружающим и реакцией на разные обстоятельства. Особый интерес вызывает его близкое общение с классиками русской литературы – А. С. Пушкиным, Н. В. Гоголем, И. С. Тургеневым, Н. А. Некрасовым, И. А. Гончаровым, Ф. И. Тютчевым и другими.

Фрагмент:

«Здравый ум и женский инстинкт»

«Мне предстоит трудная задача начертить портрет моей матери, соединив черты ее юности, дошедшие до меня по преданию, с тем, что уцелело в моей собственной памяти от ее более зрелого возраста», – заявил Никитенко в «Записках». Все последующие строки его о Екатерине Михайловне исполнены сыновней любви и благоговения. Эти строки писал человек в преклонных летах, умудренный жизнью и общением с петербургской просвещенной элитой. И ни одного изъяна не обнаружил он на житейской стезе матери. «Она была замечательное в своем роде явление. Жизнь не дала ей ничего, кроме страданий, но она с редким достоинством прошла свой скорбный путь и сошла в могилу с ореолом праведницы» – так высоко отозвался он о родном человеке.

В самом деле, Екатерина Михайловна и замуж вышла, перед этим даже не познакомившись с женихом. Когда старший писарь Алексеевской вотчины Никитенко пришел к ней свататься к ее родителям, те только спросили, согласна ли она идти замуж за Василия Михайловича? «Озадаченная девушка, дрожа и краснея, ответила, что сделает, как прикажут родители».

«Трудная задача начертать портрет матери» потому, что она не совершала «резких» поступков, как нитка за иголкой, смиренно следовала за мужем в горестях и радостях, свято выполняя свой долг жены и матери.

Вот ее портрет, написанный уверенной рукой литератора: «В молодости она слыла красавицей, да и в моей памяти рисуется еще такою. Ее тонкие правильные черты выражали бесконечную кротость, а манеры и обращение с летами приобретали особенную плавность и величавость. Росту она была выше среднего и стройно сложена. Черные волосы мягкими прядями лежали вокруг высокого лба. Но всего лучше были ее карие глаза: в них светилось столько нежности и доброты. Кто видел ее, тот непременно чувствовал к ней приязнь и уважение».

С такой же любовью и почтительностью описывает Никитенко характер матери: «Без всякого образования она обладала счастливыми способностями, при которых женщина легко свыкается с обычаями, нравами и понятиями другого, более утонченного круга. По развитию мой отец был выше ее. Она это признавала и почтительно перед ним преклонялась, всегда охотно входила в его виды и сочувствовала если не романтическим порывам и игре его фантазии, то благородным стремлениям, лежавшим в основе его характера. У нее самой была бездна природного ума, который с течением времени тоже не преминул развиться и окрепнуть. То был ум удивительно верный и здравый, без малейшей заносчивости и тонкий без жеманства».